Недавно номинированный на премию "Золотой глобус" 2025 года как лучший актер в главной роли за сериал "День Шакала", обладатель премии Оскар за "Теорию всего", Эдди Редмэйн на протяжении двадцати лет воплощает самые разные роли: от трансгендерной художницы в "Девушке из Дании" до активиста Тома Хейдена в "Суде над чикагской семеркой" и саге "Фантастические твари".

Text by FABIA DI DRUSCO Photography CHARLIE GRAY Styling DAVID BRADSHAW

Выпускник Кембриджа по специальности история искусств, Эдди Редмэйн, обладатель премии Оскар за роль астрофизика Стивена Хокинга в "Теории всего", за почти двадцать лет карьеры сыграл множество разноплановых ролей. От телохранителя Мэрилин Монро в "Моей неделе с Мэрилин" и Мариуса в "Отверженных" до трансгендерной художницы Лили Эльбе вместе с потрясающей Алисией Викандер в "Девушке из Дании" и Ньюта Саламандера в саге "Фантастические твари", а также медбрата-убийцы в "Хорошей медсестре" с Джессикой Честейн. Недавно мы увидели его в телесериале "День Шакала", за который он получил номинацию на предстоящий "Золотой глобус".

L'OFFICIEL HOMMES ITALIA: Что привлекло вас в "Дне Шакала"?
ЭДДИ РЕДМЭЙН: Мне нравится идея возможности играть персонажа на протяжении 10 часов, исследовать все аспекты его личности, особенно когда он такой загадочный и многогранный, как этот. Одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в моей работе &ndash; это странные вещи, которым приходится учиться при подготовке к роли. В этом случае я провел много времени с военным специалистом по шпионажу. Он научил меня различным техникам использования зеркал заднего вида автомобилей и витрин магазинов, чтобы определить, следят за тобой или нет. Мы проводили тренировки в центре Лондона, где он отправлял мне фотографии людей через WhatsApp, за которыми я должен был следить или которых должен был избегать. Он многому научил меня в плане самообороны с использованием телефонов, как исчезать, оставаясь при этом на виду. И он обучил меня искусству снайпера, сложностям этого ремесла на стрельбище Бисли за пределами Лондона. Затем был языковой вопрос. Я не говорю ни по-немецки, ни по-французски, и мне пришлось учить оба языка.
LOHI: Вы начали актерскую карьеру почти двадцать лет назад. Какие роли определили вашу карьеру?
ЭР: Многие годы, когда только начинаешь актерскую карьеру, просто пытаешься получить работу. И если тебе достаточно повезло получить работу, ты принимаешь её и идешь делать. Все изменилось для меня, когда я снимался в "Теории всего". Тот факт, что режиссер, Джеймс Марш, сразу сказал мне, что фильм, в некотором смысле, будет жить или умрет благодаря моей игре, дал мне необходимую уверенность, чтобы просить то, что мне было нужно. Так что я работал с одним тренером, чтобы понять, как я должен двигаться, с другим &ndash; чтобы понять, как я должен говорить. Я попросил четыре месяца на подготовку. С того момента и после успеха фильма определился метод, с которым я подхожу к своим ролям.

LOHI: После Оскара за "Теорию всего" вы были номинированы на Оскар за ваш следующий фильм, "Девушка из Дании", где вы играли художницу Лили Эльбе, первого человека, прошедшего операцию по смене пола. Я читал в интервью, что сегодня вы бы не приняли эту роль.
ЭР: Сегодня я бы не принял эту роль, потому что, хотя в идеальном мире актеры должны быть способны играть что угодно, в реальности есть целые сообщества и люди, которые никогда не имели возможности сесть за игровой стол и сыграть свою партию. Поэтому, пока не будет более справедливого игрового поля, я считаю важным быть внимательным к ролям, за которые берешься.

&laquo;Не имея актерского образования, я всегда как губка впитывал то, как работают другие актеры&raquo;

LOHI: С какими режиссерами, с которыми вы работали, у вас особые отношения?
ЭР: Том Хупер снимал меня трижды: в телесериале про Елизавету I с Хелен Миррен в главной роли, что было одной из моих первых работ, затем в "Отверженных" и в "Девушке из Дании". Работа с одним и тем же человеком, при взаимном доверии, делает все быстрее. Но одним из режиссеров, который вдохновил меня больше всего, является датчанин Тобиас Линдхольм, который снял меня в "Хорошей медсестре". Он сценарист и режиссер с таким специфическим видением мира, которое мне очень понравилось.
LOHI: С какими режиссерами вы никогда не работали, но хотели бы?
ЭР: Многими. Чарли Кауфман ("Вечное сияние чистого разума"), Пол Томас Андерсон, Лука Гуаданьино, Дерек Сианфранс ("Голубой Валентин", "Место под соснами"). Список можно продолжить...
LOHI: Вернемся назад во времени. Когда вы начали мечтать стать актером?
ЭР: Я любил музыку с самого раннего детства. Я не из семьи артистов, но мне нравились музыка и песни. Мои родители часто водили меня в театр, и я помню, как однажды после просмотра постановки "Сна в летнюю ночь" я отправился на своего рода экскурсию за кулисы Национального театра в Лондоне и был полностью очарован. Затем, когда мне было около 10 лет, меня взяли в постановку мюзикла "Оливер", и я обнаружил, что пропускаю уроки математики в школе, чтобы сесть на метро и отправиться в London Palladium, один из наших самых известных театров, где мне платили за то, что я занимался тем, что меня увлекало. В том возрасте мне никогда не приходило в голову, что это может стать реальной возможностью для карьеры, и даже сегодня я продолжаю удивляться тому, что это действительно произошло.

LOHI: Вы продолжаете чередовать кино и театр. Что вам особенно нравится в опыте работы на сцене?
ЭР: Одна из вещей, которые я люблю в театре, это то, что в актерской игре никогда не удается сделать все идеально, это... это всегда... ты бросаешь что-то в эфир и пытаешься... это как попытка поймать бабочку, это практически невозможно, но прекрасно в театре то, что ты можешь вернуться и попробовать снова каждый вечер. Я только что играл в "Кабаре" в Нью-Йорке почти шесть месяцев, и люди спрашивали меня: "Как ты можешь делать одно и то же снова и снова?" Ответ в том, что каждый вечер у тебя разная публика.

&laquo;Актерская игра похожа на попытку поймать бабочку. Это невозможно. Прекрасно в театре то, что ты можешь пробовать каждый вечер&raquo;

Потому что это живое выступление, все находится в движении, и непоследовательное, и ты всегда реагируешь на специфику этого момента, и связь, которая создается с публикой, всегда разная. Но этот поиск чего-то, я бы сказал, поиск совершенства с осознанием того, что ты его не достигнешь, является причиной моей зависимости от театра. И к тому же в театре у тебя есть контроль над своим выступлением, в то время как в кино и на телевидении ты играешь свою версию, но по сути результат является плодом танца с монтажером и режиссером и многими другими людьми.

LOHI: Есть ли роль, которую вы хотели бы сыграть и о которой думаете давно?
ЭР: Знаете, у меня нет ответа на этот вопрос, мне нравится, когда меня ставят перед вызовом, и я нахожу более интересным, когда другие видят во мне что-то, на что, как они думают, я мог бы быть способен. Когда я читаю сценарий, я выбираю инстинктивно, я должен почувствовать то ощущение в животе, которое заставляет меня сказать: "я должен это сделать".
LOHI: Случалось ли вам отказываться от роли и жалеть об этом потом?
ЭР: Нет, на самом деле нет. Мне очень повезло в этом смысле. Были вещи, которые я не мог сделать из-за вопросов времени, но когда они имели большой успех, я всегда думал, что не обязательно у меня был бы такой же успех. Особенно в кино и на телевидении должна сформироваться алхимия слов, исполнения, режиссуры, монтажа и определенного момента во времени. И если изменить любой из этих компонентов, результат не всегда будет тем же самым.
LOHI: Есть ли актеры, которыми вы восхищаетесь и которые были в каком-то смысле образцом для вас?
ЭР: На протяжении лет, не имея актерского образования, я всегда осознавал, что занимаюсь чем-то, для чего я не был полностью квалифицирован. Поэтому я всегда как губка впитывал то, как работают другие актеры. Одним из самых захватывающих опытов с этой точки зрения был фильм Аарона Соркина "Суд над чикагской семеркой", с актерским составом всех видов, методов и стилей: Марк Райлэнс, Джереми Стронг, Яхья Абдул-Матин II, Саша Барон Коэн, Фрэнк Ланджелла, Майкл Китон. И поскольку большая часть фильма происходила в зале суда, это было почти как наблюдать за ними в театре. Мне нравится наблюдать не только за методом работы людей, но и за тем, как они ведут себя как люди, как пытаются управлять странным балансом между работой и личной жизнью, типичным для актерской профессии. И мне повезло, что многие английские актеры, с которыми я начинал работать и которых считаю друзьями, все еще работают. Мы обнаруживаем, что говорим меньше о работе и больше о жизни, о том, как жить как можно более нормальной и счастливой жизнью, несмотря на странность и эксцентричность нашей профессии.

LOHI: Что вам нравится делать, когда вы не на съемочной площадке или не на сцене?
ЭР: Я отсутствовал полтора года, был в Будапеште и Хорватии на съемках "Дня Шакала", а затем был в Нью-Йорке. Теперь, когда я вернулся домой, в Лондон, к своей семье, это повседневные вещи, которые я люблю. Отводить детей в школу, играть вместе в теннис. В семье мы любим заниматься спортом, ходить в музеи. Мне нравится рисовать. Я играю на пианино, не особенно хорошо, но мне очень нравится. Мне нравится готовить. В общем, мне нравится быть мужем и отцом.
LOHI: Что вы рисуете?
ЭР: Открытки. Я использую, как правило, акварель, и мне нравится рисовать открытки, потому что они маленькие, быстрые, и <span style="background-color: transparent; font-family: inherit; font-size: inherit; font-style: inherit; font-variant-ligatures: inherit; font-variant-caps: inherit; font-weight: inherit; letter-spacing: 0px;">не имеет значения, будет ли конечный результат беспорядочным.
LOHI: Вы, кажется, всегда жили в Лондоне. Что вам нравится в жизни в Лондоне?
ЭР: Я люблю этот город. Когда я уезжаю надолго, возвращение домой вызывает у меня невероятное волнение. Мне нравятся театры, у нас потрясающие художественные галереи. Мне нравится, как изменился Южный берег. Вы можете пройтись вдоль Темзы, мимо Национального театра, театра &laquo;Глобус&raquo; и собора Святого Павла. Я жил в Боро, где находится продуктовый рынок. Традиционно я думаю, что у британцев была плохая репутация в плане еды, но Лондон очень изменился, и здесь есть несколько фантастических ресторанов. 
LOHI: Как вас изменило отцовство?
ЭР: Я думаю, что стал гораздо лучше осознавать течение времени и, насколько я понимаю, отчаянно стараться присутствовать в том моменте, в котором живу. Особенно с моей работой, которая представляет собой своего рода кочевое существование, похожее на цирк, где ты можешь уезжать надолго.

LOHI: Какие у вас отношения с модой? Я видел вас на показах Burberry в эпоху Кристофера Бейли, в кампании с Карой Деленвинь..... А сейчас за вами следит Гарри Ламберт, стилист Гарри Стайлза.
ЭР: Я люблю одежду. Одна из вещей, которая привлекла меня в &laquo;Дне шакала&raquo;, - это то, что персонаж очень тщательно следит за своим стилем, он немного павлин. В разговоре с Натали Хамфрис, художником по костюмам, стало ясно, как важно, чтобы он менялся каждый раз, когда вы его видите. И я полагаю, что некоторые его вкусы совпадают с моими. Я думаю о портных с Савиль-Роу, таких как Drakes, я думаю о прекрасных солнцезащитных очках от Jacques Marie Mage (японский бренд). В реальной жизни я люблю экспериментировать на красных дорожках. Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что это момент чистого театра. И это очень весело - играть с ним и иметь возможность встречаться с необычными дизайнерами. Будь то Сара Бертон, которую я знаю уже много лет и которая является моим хорошим другом, или Алессандро Микеле из Valentino.

LOHI:&nbsp;Давайте поговорим о музыке.
ЭР: Я плохо играю на фортепиано и гитаре. Пел в Кембридже, в хоре, у меня была стипендия. Мой голос никогда не был достаточно сильным, чтобы петь профессионально, но я любил и люблю это до сих пор, и это вызов для меня в &laquo;Кабаре&raquo; в Лондоне и Нью-Йорке, даже несмотря на то, что мне приходилось так много готовиться физически и вокально. Я регулярно ходил к ЛОР-врачу, принимал стероиды и все такое, но мне удалось завершить турне, не отменив слишком много концертов. LOHI: Какая ваша любимая группа или певец на данный момент?
ЭР: Пару дней назад мы были на концерте в Уэмбли группы Ezra Collective, которую я обожаю. Я также люблю Селесту, у которой один из самых уникальных и красивых голосов, которые я когда-либо слышал. Она написала песню &laquo;Услышь мой голос&raquo; для фильма &laquo;Процесс в Чикаго-7&raquo; (где Редмэйн сыграл активиста и будущего сенатора, второго мужа Джейн Фонды - Тома Хейдена) и &laquo;Это то, кто я есть&raquo; для "Дня шакала", что я нахожу восхитительным. Ее голос пронизан жизнью, силой и хрупкостью, она поистине фантастична.

GROOMING&nbsp;Petra Sellge @THE WALL GROUP PRODUCER&nbsp;Cezar Grief LOCATION&nbsp;Repton Boxing Club, London

Эдди Редмэйн: «Актерская игра похожа на попытку поймать бабочку»

Рекомендованные статьи

Editorials

SHINE LIKE DIAMONDS

L'Hommes